Экология, человек, общество

Юг в конце тоннеля. Владимир Путин объяснил, куда олимпийское движение должно привести Россию

Президент России Владимир Путин вместе с коллегами по несчастью (Олимпийским играм) поднялся в горы на поезде по дороге, которую построила РЖД. Фото: Дмитрий Азаров / Коммерсантъ

Накануне величественной поездки Владимира Путина в горы, в Красную Поляну, по дороге, которую построила компания РЖД, гендиректор фирмы-подрядчика «Санттрансстрой» Виктор Щеголев рассказывал о реконструкции вокзала города Адлера. Он признался, что местные жители уже дали ему название «Ноев ковчег» (название точно продержится по крайней мере до 21 декабря текущего, а вернее утекающего, года).

— Мы хотим верить, — рассказал он, — что здание простоит тысячу лет и разрушить его крайне сложно, даже если захотеть (а желающие, конечно, за это время найдутся. — А. К.), потому что здесь для создания бетонной подушки используется сверхпрочный бетон Б-50 и арматура 3С, то есть материал для строительства атомных электростанций.

Возможно, что в связи с этим не уверенные в себе и уверенные в конце света граждане соберутся именно на вокзале Адлера, а уж куда они уедут на бетонной подушке «Ноева ковчега», решать не Виктору Щеголеву.

Но по крайней мере понятно, откуда у господина Щеголева такая уверенность в том, что он делает: он признался, что до этого всю жизнь строил именно атомные электростанции. Видимо, именно поэтому крыша вокзала выдержит не только несколько метров снега, как он заверил, а и падение пассажирского лайнера, ведь на такую нагрузку и рассчитана крыша АЭС. Более того, я не удивлюсь, если в конце концов окажется, что вокзал питается энергией атомного реактора, размещенного в укромном месте на цокольном этаже здания.

Владимир Путин стартовал в Красную Поляну между тем не из Адлера и даже не из Сочи, а прямо из резиденции «Бочаров ручей», куда еще в ранние советские времена была подведена функционирующая, оказывается, и сейчас железная дорога (то есть висевшее много лет на стене ружье все-таки выстрелило).

В Сочи он сделал короткую остановку, и к нему присоединились все топ-менеджеры, задействованные в подготовке и участии в Олимпиаде: вице-премьер Дмитрий Козак, глава РЖД Владимир Якунин, глава оргкомитета «Сочи-2014» Дмитрий Чернышенко, президент Олимпийского комитета России Александр Жуков, министр спорта Виталий Мутко, глава «Олимпстроя» Сергей Гапликов... В вагоне за столом с подсохшей на двух блюдечках выпечкой напротив Владимира Путина сидели и неразлучные члены МОК, верные друзья российского народа Жан-Клод Килли и Жильбер Фелли (один — председатель координационной комиссии МОК, другой — исполнительный директор этой организации).

Поезд тронулся и очень быстро оказался в тоннеле.

— Под Ла-Манш ушли, — прокомментировал Дмитрий Козак.

Впрочем, через несколько минут после начала доклада Владимира Якунина о строительстве совмещенных железной и автомобильной дорог до Красной Поляны стало ясно, что Ла-Манш, конечно, просто жалок перед величием любого тоннеля новой дороги.

То, что сделала РЖД за четыре года, и в самом деле впечатляет: 48 км до Красной Поляны состоят в основном из тоннелей в скалах (общая протяженность 25 км), мостов (их 77), эстакад (34 км)... Заканчивается реконструкция четырех городских вокзалов в районе Большого Сочи, построены новые (Эсто-Садок и Красная Поляна)... РЖД, видимо, так увлеклась свой стройкой, которую Владимир Якунин смог сравнить только с БАМом (не в пользу последнего, конечно), что на пути следования создавала даже пляжи для отдыхающих (впрочем, болельщиков, которые приедут на Олимпиаду в феврале, это вряд ли заинтересует).

Глава РЖД потратил на рассказ о строительстве не меньше 40 минут. Господин Путин, видимо, все слишком хорошо и так знал, потому что больше смотрел в окно и даже от нечего делать разглядывал список присутствующих, которые сидели перед ним. Но он, очевидно, понимал, что должны прозвучать все цифры и факты, демонстрирующие беспрецедентный масштаб проекта: миллионы тонн вывезенной из горных массивов породы, «поезда, про которые все тоже сомневались, что все это будет», и все остальное.

— Такие объекты по нормативам имеют срок строительства восемь лет, — сказал Владимир Якунин. — Мы справились за четыре. Эксперты (он с плохо скрытой нежностью поглядел в сторону господина Килли. — А. К.) хотя и ставили нам порой три флажка, что означает повышенные риски по срокам и качеству (это касалось, прежде всего, третьего, самого большого тоннеля. — А. К.), теперь об этом могут говорить с определенным чувством удовлетворения. Мы посадили 17 тыс. деревьев, выпустили в реки 230 тыс. мальков...

Да и вообще, чего там, повернули эти реки вспять — а чтоб не мешали. Там, где повернуть все-таки не получилось, построили вантовый мост («через реку Мзымту, которая делает сложный изгиб вблизи поселка Кепша»), и длина самого его большого пролета — 312 м... И разве это все!..

— Получили высшую премию Международной тоннельной ассоциации за самый сложный, по сути, тоннель в мире, — доложил президенту Владимир Якунин.

— А разве есть такая ассоциация? — переспросил президент, вместо того чтобы переспросить, есть ли такой тоннель (он пока еще недостроен).

— Есть такая ассоциация! — заверил Владимир Якунин.

— Я помню, — обратил внимание на сидящего перед ним коллегу господина Килли Владимир Путин, — когда Жан-Клод увидел, как разворачивается строительство, он сказал: «Теперь я вижу всю мощь Российского государства».

Господин Килли в ответ склонил голову — очевидно, перед этой мощью.

А Владимир Якунин уже рассказывал про солнечные панели, которыми будут насыщены и вокзалы, и дорога, и, видимо, тоннели тоже.

— Панели где брали? — быстро спросил президент с таким выражением, как будто ему тоже очень надо.

— За рубежом, — признался Владимир Якунин.

— В Красноярске хорошие делают, — заметил господин Путин.

— Выбирали по КПД и чтоб недорого, — осторожно заметил Владимир Якунин.

— Там тоже недорогие, — сказал Владимир Путин с таким выражением, как будто уже взял там.

Владимир Якунин тем временем рассказал про достижения в строительстве железнодорожной станции Эсто-Садок.

— Там сейчас у нас девушки прыгают с трамплина, — не удержался глава оргкомитета «Сочи-2014» Дмитрий Чернышенко.

— С вокзала, что ли? — отпустил шутку господин Путин.

— Почти, — согласился господин Чернышенко. — Оттуда их видно...

На самом деле на трамплине происходило очередное историческое событие — первые тестовые соревнования по женским прыжкам с трамплина. На сочинской Олимпиаде этот вид спорта будет впервые включен в программу Олимпийских игр. Поклонники женских прыжков долго добивались этого: в Ванкувере я, например, на четыре неплохих значка выменял один — с олимпийской эмблемой несуществующего вида спорта, то есть женских прыжков с трамплина в Ванкувере. Этот значок был выпущен самой ограниченной (и, в общем, подпольной) серией из всех возможных и являлся вызовом Международному олимпийскому комитету. МОК вызов в конце концов принял.

А Владимир Путин, когда на экране, где шла видеопрезентация проекта РЖД, появилась надпись «Доклад окончен. Спасибо за внимание», неожиданно признался, что «из всего объема работ по олимпийским объектам РЖД одна из немногих компаний, которая работает качественно и сдает в срок».

А президент «Олимпстроя» Сергей Гапликов добавил, что «отставание сейчас идет по 71 объекту». Он сказал это с видом заинтересованного наблюдателя, хотя, конечно, является участником (даст Бог, не соучастником) этого опоздания.

Дмитрий Чернышенко рассказал, в свою очередь, что женский трамплин будет достойным подарком к 8 марта, и что в Олимпийском парке уже проходит Гран-при (российские юноши и их девушки там брали все золото подряд, и позже Виталий Мутко расстроенно рассказывал мне, как обидно, что «опоздали на один сезон» и что к следующей после Сочи Олимпиаде «у нас опять будут лучшие фигуристы», а пока вся надежда опять, видимо, на Евгения Плющенко и его нечеловеческий подвиг), и что санно-бобслейная трасса уже признана экспертами «быстрой, но безопасной».

Впрочем, убедиться в этом сложно: трасса сейчас полностью разморожена, потому что возникли технические неполадки. И теперь спортсмены, которые очень рассчитывают на естественные преимущества хозяев соревнований, пропускают целый сезон на этой трассе.

Виталий Мутко тоже как мог аккуратно об этом упомянул, хотя о разморозке трассы не сказал, чтоб никого не расстраивать — ни господ Килли и Фелли, ни Владимира Путина (который наверняка в курсе):

— Что касается олимпийской команды, то хотелось бы, конечно, получить преимущество в тренировочном процессе, но в этом году, прямо скажу, не удалось получить преимущество.

Он рассказал, что в фигурном катании «один мальчик из юношей, очевидно, переедет в основную команду» и что поскольку в Ванкувере олимпийская сборная России с тремя золотыми медалями заняла восьмое место, то «почти с нулевого месте стартуем в Сочи», так что показать результат получше будет не так уж сложно.

— То есть специально проиграли, — оживился господин Путин, обращаясь к господину Килли, — чтобы потом!.. Мне такая тактика знакома...

Между тем сам господин Килли словно не заметил того, что сказал, например, президент «Олимпстроя» про недостроенные объекты, и заявил:

— Сочи — это самый серьезный вызов, который стоял когда-нибудь перед МОК (вряд ли, впрочем, это признание было в пользу России. — А. К.). И мы хотим теперь выразить вам восхищение и благодарность. Мы с Жильбером (Фелли. — А. К.) 30 лет занимается этими делами, и дорога, по которой мы сейчас едем, стала самым удивительным путешествием за эти 30 лет.

Господин Килли, конечно, палку-то перегнул, но не в своих интересах: мировая общественность должна быть спокойна по поводу сочинской Олимпиады, а главное — выбора МОК.

— А с вами, господин Путин, — сделал еще неосторожное признание господин Килли, — становится все труднее работать, потому что мы становимся все более близкими друзьями.

Впрочем, он как знаменитый горнолыжник позволил себе оговориться:

— Самым сложным на слаломной трассе являются три последних поворота, потому что лыжник теряет бдительность, потому что думает, что уже приехал. А дьявол кроется в деталях. Не хотел бы, чтобы вы сошли с дистанции на трех последних поворотах.

Так его торжественная речь вдруг превратилась в угрожающую.

— Здесь важно дожать до конца каждую точку, — согласился господин Путин и еще некоторое время объяснял, что на самом деле все это делается, прежде всего, для расцвета юга России, чтобы господа не обольщались, что весь этот пот и кровь льются тут ради идеалов олимпийского движения, и чтоб только не осрамиться перед мировой общественностью, которая этого только и ждет.

— Когда мир не может вылезти из финансового кризиса, — не отказал себе господин Путин, — Игры — это праздник, и мы хотим поднять общее настроение и показать, что россияне достойны того, чтобы и на нашей улице был праздник.

Тут-то — в нужном месте — поезд и остановился на станции Эсто-Садок (не доехав десяти минут, впрочем, до еще не достроенной станции Красная Поляна). Станция получилась хорошего европейского уровня, и стыдно за нее не будет (а кто-то, если очень захочет, может и гордиться ею).

Вниз поезд спустился гораздо быстрее, чем поднимался (ну ясно, не в гору же, а под гору), и через сорок минут президент был уже в новом Дворце спорта, где шел этап мирового Гран-при по фигурному катанию. Выступали танцоры на льду. Президент тоже выступил — перед руководством Международной федерации фигурного катания. Вернее, поинтересовался, какие есть вопросы.

Вопрос оказался у президента федерации Оттавио Чинкванты:

— Ситуация, — сказал, — положительная, вы находитесь на хорошей стадии подготовки, но нам известно, что Россия никогда не останавливается на достигнутом, и я ничего не хочу сказать, но, с нашей точки зрения, есть одна проблема — дорожное движение. Скажите, платят ли россияне за бензин? Такой вопрос, потому что они очень много ездят по дорогам.

Господин Чинкванта, многолетний президент федерации и еще один друг российского народа (не такой, конечно, как когда-то президент МОК «Иван Антонович» Самаранч, но все же), захотел задать вопрос с живинкой, и у него получилось. Господина Путина вопрос задел:

— У нас все за все платят, — заверил он (и мог бы привести множество примеров, и не только из области спорта и дорожного транспорта, но не стал. — А. К.). Просто количество машин растет. И надо не уменьшать количество машин, а увеличивать количество дорог, что мы и делаем и с чем связаны ваши сегодняшние проблемы: одни дороги ремонтируются, другие строятся...

Господин Чинкванта, видимо, не ожидал такой заинтересованной реакции на свои слова и заговорил о ренессансе российского фигурного катания и о том, что, вообще-то, усилия российского руководства по строительству объектов, в частности этого ледового дворца специально для фигурного катания, хорошо видны и так далее.

— Мы надеемся, что судьи оценят наши усилия, — прямо сказал российский президент, в упор глядя на господина Чинкванту.

Тот, снова не ожидая натиска, кивнул — под немного нервный смех и даже аплодисменты коллег из международной федерации. Но хорошо, как известно, смеется тот, кто смеется последним. А господин Путин пока даже не улыбнулся.

— В действительности, — уже оправдывался Оттавио Чинкванта, — когда я увидел, что тут грузовики, которые ездят 24 часа в сутки, я понял, что беспокоиться не о чем.

Наши тренеры Алексей Мишин и Татьяна Тарасова рассыпались в похвалах ледовому дворцу и его уникальному льду, одинаковому и в тренировочном зале, и в основном, а Александр Горшков сказал, что «эту сказку надо сохранить».

Тут был подтекст, о котором вслух никто не решился сказать ни слова. Дело в том, что именно этот объект — единственный пока очевидный кандидат на выселение из Имеретинской долины после Игр. Его хотят разобрать, отправить в Самару и сделать из него велотрек, потому что у фигуристов есть два катка в Новогорске, а в Самаре ничего ни у кого нету.

Тренерам фигуристов между тем, конечно, нравится каток для фигурного катания в Сочи.

— Мы планируем в основном все основные объекты сохранить, — ответил президент, тоже не называя вещи своими именами, — а перепланировать только излишние мощности.

На лицах тренеров отразилось разочарование: они поняли, что остается только признать их новый дворец излишней мощностью — и его судьба окончательно решена.

В это время на лед вышла российская пара. Зал поддерживал ее бурно, но напрасно.

Парень упал на ровном месте, штаны порвал.

Может, и правда, пусть лучше велотрек будет.

Источник: www.kommersant.ru
Андрей Колесников

Комментарии
Добавить

Другие материалы раздела «Горячие темы»

Мы в социальных сетях: